Объективно нынешний трындец куда страшнее того, что был летом. Если тогда было хотя бы понятно, что происходит и какова стратегия действий, то сейчас вообще ничего не понятно. Вообще, в смысле вообще. Никаких исходных посылок. Всё рассыпалось, и теперь надо это как-то собирать.
Но субъективно… никогда ещё я не чувствовала такой уверенности, такой решимости. Если я в этом, то я в этом до конца. Потому что лишь благодаря этому я, в конце концов, становлюсь собой. А вчера, прикинув корнеплод-другой к органу дыхания, я осознала: нет, не конец. Даже если у меня сейчас не получится удержать тебя от резких движений. Более того: даже если ты действительно не приедешь. (Но только если перестанешь гробить себя в том, что есть сейчас.) Я хочу, чтобы тебе было хорошо. И стало лучше, чем могло бы быть, исходя из исходных посылок.
Поэтому я протащу тебя через всю эту пустоту, держа за руку, сохраняя контакт, и при этом сохраняя себя. Потому что это — почти единственное и главное условие успеха.
Я люблю тебя, мой котик, мой котёнок.

Давно не писала. Походу мне надо регулярно вести этот дневник — а то всякая гребанина начинает переполнять голову, и из-за этого всё содержимое киснет. Последние пару дней меня "полоскало" так, что вот хоть сдохни. Главное: я не могу до конца отказаться от разрушительных мыслей по двум причинам. Одна из них — страх за свою безопасность (в конце концов, эти опасения слишком правдоподобны, чтобы можно было просто так взять и забить). Другая же — безжалостная ко всему живому машина созависимости. Из чувства долга перед тобой я поддерживаю в голове этот хаос — иначе вся наша общность рискует распасться. Бред, правда же?.. Ведь именно в декабре, а точнее — в январе, меня начало крыть так, что я стала сходить с ума. Когда ты забралась мне слишком глубоко под кожу. И как бы я ни любила тебя, как бы ни старалась дать тебе максимум внимания и заботы — есть вещи, допускать которые было нельзя. Потому что нельзя это делать вообще никогда.

Реально, попробую писать сюда хоть раз в два дня. Посмотрим, что будет.

Переезд продолжается. Я понемногу заполняю квартиру едой и всяким барахлом. Нашла, куда приткнуть книги. Куплю вешалки для вещей. Ещё раз перемою все полы. Теперь у меня есть пространство — точка отсчёта. Несколько лет я жила на два дома, и как же сложно теперь привыкать к третьему.

Сегодня приготовила курицу в листах для жарки, которые без дела валялись у матери. Это было интересно. Надо практиковать.

Каждый раз, глядя на сосны в окно, я отчего-то вижу Питер. И хочется верить, вопреки всему, что рано или поздно я туда уеду. Вопреки мнениям людей, потокам бабла и, наконец, здравому смыслу.

Не могу отделаться от ощущения, что люто хочу на ВДНХ и даже на Ф. Вообще, раньше как-то проще всё было. Другой разговор, что за это собственной свободой приходилось платить. Зато как же от жизни прятаться было удобно!..
Всё-таки хочу стать экзистенциальным аналитиком. Что, впрочем, не отменяет похода в кпт-шные степи, который я планирую в следующем году. Мне кажется, под КПТ очень хорошо ляжет экспириентально-экзистенциальный бэкграунд.

Особую пикантность все эти планы обретают в связи с тем, что я вынуждена беречь себя от себя. Я никогда не режу руки (или что угодно), даже когда меня накрывает депресняком с головой. Эстетика и даже безопасность меня не интересуют, но профпригодность и остатки будущего я этой дряни не отдам.

1. Меня продолжает преследовать запах отдушки из освежителя. Начинаю видеть в этом что-то наподобие знака судьбы, лол.
2. У меня появилась ещё одна подработка, а скоро я буду стремиться к полной занятости (по тому плану, который был очерчен прошлым летом).
3. Не надо надумывать ерунды, к которой даже тот человек, с кем я её соотношу, техническине имеет отношения. Надо жить своей жизнью, а не пытаться оправдать собственное бездействие тем, что от действий кому-то будет больно. От бездействия - лишь больнее. В том числе, опять-таки, технически
4. Сегодня перечитывала дневничок из телефонного приложения. Походу большинство гениальных мыслей нынешних времён посещали меня ещё тогда, но они злополучно пропали в селевом потоке мутных эмоций. Что ж, время запуска версии 2.0.
5. Из Ирки получится отменный гештальтист. :-)

Проснулась за три часа до будильника. В окно било суровое солнце. Спать не хотелось от слова "никак". Уж не знаю, что было тому виной — то ли наш вчерашний диалог, в котором я всё же упомянула о переезде, то ли факт того, что я ввязалась спасать одного чувака накануне предзащиты и, кажется, всё-таки пообещала больше, чем могла. Более того, альтернативная реальность, которая снова показала свои рожки (не то крылышки?!), вступила с этим пунктом плана в резкое противоречие. И, чсх, я могу прекрасно осознавать, что всё происходящее — игры разума; но от этого мои чувства и тревоги не становятся менее реальны.

В итоге я таки завалилась спать и сейчас еду на продолжение конференции. А что до всего прочего, то пока мне остаётся лишь блистер с валидолом.

Я принципиально не принимаю успокоительные средства, потому что искренне убеждена, что если ты не собираешься изменить своё отношение к ситуации (а то и поведение!), то сами по себе таблетки лишь загонят тебя глубже. Это как принимать обезболы, когда у тебя аппендицит, и жуткая боль - сигнал того, что у тебя что-то не так. Точно так же и грусть или апатия - часто сигнал о том, что в жизни нужно что-то менять. В своих мыслях, реакциях, отношении к себе и другим.
Я сейчас не беру действительно суровые состояния, при которых необходимо лечиться. (Хотя и из чего-то подобного я выбиралась без помощи психофармакологии, но это было очень трудно. Дурная привычка справляться со всем самостоятельно, даже когда категорически не вывозишь. Повторять не надо.)

Но из любого правила есть исключение. Когда меня начинает колотить по непонятным поводам, а разбираться в себе некогда (или от этого лучше не станет), то я закидываюсь валидолом. Седативная лёгкая штучка, что-то элементарное, практически плацебо. Однако - берёт. Помогает соскочить, переключиться. А там и за дела берёшься с большим удовольствием.

Я всё ещё настроена бороться с депрессией (или как её там звать). Однако меня смущает то, что она могла уйти совсем в другое место и начать проявлять себя так, чтобы я её не узнала.
У меня уже второй раз за неделю падает давление так, что я отваливаюсь в состояние ваточки. Это погода, это перестройка тушки под весенний бег — или же это новая квартира моего недуга?
Если так, то дело пахнет керосином сильнее, чем я думаю.
Как бы борьба с тем, что я считаю болезнью, не заполнила всю мою жизнь (так бывает у некоторых хроников — они живут подобной борьбой, но им слишком страшно заглядывать за её горизонт).

Ты говоришь мне, что я тебя идеализирую. Возможно… Ты меня — тоже, впрочем. Ты преувеличиваешь мои возможности и моё здоровье. Мою способность что-то менять. Я тоже очень многое упустила и теперь не знаю, как это нагнать. И, главное, — насколько сильно это мне нужно.

Мне проще сказать себе, что я болею, чем искать настоящий выход? Возможно. Но болеть я от признания этой идеи меньше не начинала; скорее, напротив: этой зимой творилось столько безумия, что весной (казалось бы, золотое время для всяких психов) я просто выдохнула и начала жить без всех тех идей, которые меня подпитывали и подтачивали одновременно. Пока получается… ну, не хуже, чем было. Наверное.

Почему мой старый план так нелепо отменился. Мне так хотелось верить, что я уеду в город на Неве и смогу… что-то смогу. А теперь я обречена оставаться здесь. К добру или к худу.
А я хочу на Невский. Там мой дом. Моё "безопасное место". Там нет никого, кто помнил бы меня отбитой, странной, неуверенной. Никого, кому было бы до меня дело…

До осени ещё есть время всё изменить. Вперёд.